Уильям Шекспир «Буря» «Будет море безмятежным…»

Море. Волшебник Просперо посылает повинующегося ему духа Ариэля произвести бурю, жертвой которой делается корабль, везущий Фернандо. Волшебный остров. Первые робкие порывы любви Миранды и Фернандо. Ариэль. Калибан. Взаимные признания и объяснения влюбленных. Просперо сбрасывает с себя силу волшебства.

Вникнув в идейный замысел, заложенный автором в пьесе «Буря», мы обнаружим сразу несколько глубинных пластов. Согласно произведению, никакие учения, знания, самые необыкновенные умения не имеют ничего по-настоящему полезного для духовного и нравственного развития Человека. Так, чародей Просперо, говоря о Калибане, своем рабе, прямо констатирует:

«…Я научил

Тебя словам, дал знание вещей.

Но не могло ученье переделать

Твоей животной, низменной природы»

Если же в образе Калибана увидеть не просто невежественного туземца, а сатирическое изображение человечества, то весьма и весьма любопытно начинает выглядеть мнение Шекспира о том, что не просвещение и разум делает человека более порядочным, а нечто совсем иное. Безусловно, мировоззрение Шекспира представляет собой разительный контраст с идеями философов Эпохи Возрождения, а также с мнением ученых более поздних веков, наверное, и по нынешнее время. Ведь до сих пор наука трактует человека только как существо разумное. Однако автор нам доказывает, что человек – не просто существо разумное: в нем существует, в отличие от природы и Вселенной, частью которых он является – нравственное начало.

Лейтмотивом всей «Бури» является идея милосердия как главного признака человека. Ни разум, ни творчество, ни сила и ни волшебство составляют сущность человеческого в человеке.

Вот почему Ариэль, дух воздуха на службе у Просперо, с тихой грустью произносит фразу о короле Алонзо и его свите:

«Будь я человеком,

Мне было бы их жаль»

Ариэль, всепроникающий бестелесный разумный дух, оказывается, лишен жалости, сочувствия, доброты, то есть тех качеств, которые свойственны одному лишь человеку.

Это-то качество автор и считает тем существенным, что отличает человека от всех магов, чародеев и духов. Поняв это, понимаешь, почему волшебник Просперо отрекается от своего дара. Он осознает, что без нравственной основы, без морального стержня его волшебные способности становятся опасными для человека и окружающих его людей. Чудеса – не синоним человечности. Человек без волшебных способностей не перестает быть человеком.

«Отрекся я от волшебства.

Как все земные существа,

Своим я предоставлен силам.

…И дав обидчикам прощенье,

И я не вправе ли сейчас

Ждать милосердия от вас?»

Каков же верный путь развития человека и человеческого общества, с точки зрения Шекспира? На это поэт отвечает в своей последней пьесе со всей определенностью: нужны бесхитростность, простота, доброе отношение друг к другу и отсутствие алчности. В своем вдохновенном монологе Гонзало, советник короля Алонзо, раскрывает эти установки в полной мере:

«…Я б уничтожил бедность и богатство,

Здесь не было бы ни рабов, ни слуг…»

Конечно, его мечты утопичны, однако содержат рациональное зерно – деньги ставят между людьми неодолимые барьеры, из-за которых человеческие отношения страдают, так как люди начинают делиться на бедных и богатых, господ и слуг.

На острове в «Буре» собрались все грехи человечества: пьянство, властолюбие, предательство, раболепие, похоть, обман, лицемерие. Однако в финале пьесы никто никому не мстит. Мщения, характерного для всех шекспировских трагедий, здесь, в трагикомедии, мы не найдем. «Буря» смела все наносное, отжившее и не дававшее жить, после чего все прощены, все в гармонии друг с другом и с природой. После чего буря смягчилась и улеглась.

До этого Просперо преследует Калибана, Стефано и Тринкуло, полный мстительных чувств:

«Лети и духам прикажи лесным,

Чтоб корчами замучили злодеев…»

Однако очень скоро он прозревает:

«…Хотя обижен ими я жестоко,

Но благородный разум гасит гнев

И милосердие сильнее мести»

Именно благодаря силе милосердия все персонажи «Бури» не только нашли своих близких, которых потеряли во время кораблекрушения, но и разобрались сами в себе. Как восклицает по этому поводу Гонзало:

«…Нашли себя, когда уже боялись

Утратить свой рассудок»